scotch_ (zhab) напісаў(-ла),
@ 2004-10-02 21:21:00

Человек, попадая в военкомат, а потом в “обезьянник” не принадлежит себе.
Он пронумерован, просчитан, учтен, обрит и распределен в команду. C этого момента он принадлежит государству.
Маленькая песчинка в огромном механизме военной машины.
Чувство одновременно и пугающее и завораживающее принадлежностью к чему то большому и мощному.

Обезьянник

“Обезьянник” бурлил и булькал.
Сержанты - полпреды “покупателей” солидно угощались продуктами и авторитетно рассказывали о войсках. Парни знакомились, как могли, общались, стараясь спрятать за “бывалостью” обыкновенную мальчишескую растерянность и любопытство. Легче всего было детдомовцам и детям военных. Если первые вообще не боялись ни черта, вторые были подготовлены к предстоящему бардаку хотя бы психологически.

Слухи распространялись молниеносно. Про Афганистан, дедовщину, спецроты, ДШБ, разведку. Счастливцы, попавшие в такую партию 1. Потом 2.
За мной не приехали и вышибли с “обезьянника” домой.
Утром своими ногами снова поехал в армию. На троллейбусе. Ехал в полной уверенности, что снова отпустят,… но… вечером уже маршировал строем к поезду.

Идущие в первых рядах узнавали у сержанта новости.
Удалось узнать, везут в учебную роту. Дедовщины там нет.. Новости шепотом передавались в хвост колонны.
Погрузка в поезд напоминала налет узбеков на водокачку.
Не рассусоливая сразу запрыгнул на вторую полку плацкартного вагона, спихнув ногой облеванного и лезущего на эту же полку сослуживца.
Внизу лакают водку, где то бренчит гитара, сержант отбирает у новобранца тельник. Тот не отдает. Свара..6 часов дикого ора, жрущее - пьющего стада призывников и в час ночи нас выгружают в лесу.

ШМАС

Еще час марша по лесной дороги в военный городок. Уже после узнали, что прибыли в “ШМАС” Школу младших авиационных специалистов. Что расположена она в лесу под Лиепаей. Готовить будут бортмехаников и техников на вертолеты и транспортники. Что распределение будет по союзу и в Афганистан.

Но это потом. А сейчас баня. 2 часа ночи. Стадо раздевают, забирают всю гражданскую одежду и рубят топором. Те, кто хочет отправить шмотки домой - упаковывают.
Перед армадой, бывалые научили, что деньги надо запаять в полиэтиленовый пакет и засунуть под язык. Так удалось сохранить пятерку. К трем часам ночи валюсь с ног. Тогда же и узнаю, что в армии только два размера военной формы, или очень большой или очень маленький. Достался первый.
В огромной шинели, кирзе и хэбчике снова строимся… и, наконец, то ведут спать. Время пол четвертого утра.
В казарме 150 коек. Нас 250 человек.
До нас прибывших будят, сдвигают койки и укладывают спать по 3 - 4 человека на 2 пружинных койках.
Я скромно стоял в стороне, и койки мне, естественно не досталось.
Первый армейский урок можно было сформулировать так. “скромность военнослужащего при получении личных благ – означает автоматическое лишение всяких благ оного”
Обдумывать сей философский постулат мне пришлось в койке на пару, с каким то храпящим бывшим трактористом.
В койку к нему меня злобно утрамбовал совершенно замотанный дежурной по роте.
Тракторист, сука, храпел так, что к утру я, озверев, взял его за горло и слегка потряс.
Парень оказался не плохой, утром со смехом вспомнил этот эпизод. В принципе повезло. В той суете можно было вполне получить по уху.

Подъем 6 утра. Туалет, зарядка, кросс и напрочь стертые ноги.
Ноги стерты у 99 процентов новобранцев после первого кросса.
И дело не в умении мотать портянки, это то, как раз народ умел.
Просто нога еще не огрубела и не привыкла к сапогам.
Ради интереса посчитал мозоли.
На правой ноге шесть. На левой три.
Народ со стертыми ногами ходит как пингвин по мягкому чернозему.
Народу делать нечего. Народ шляется по казарме и знакомится. Офицеров не видно. Сержанты кучкуются в стаю. В принципе правильно. Пока эта орда еще не управляема. Это потом сержант бог, а первые две недели новобранца не трогают. Это закон. Знает его любой сержант в войсках и учебных ротах. Знает и соблюдает. Потому как жить хочет.
Народ с воли. Не обмят, каждый со своими тараканами. На приказ могут послать и врезать по физиономии. Кавказцы вообще могут за ремни взяться. Да и вообще новобранец может учудить что угодно. Я, например, вперся в канцелярию командира батальона, расстегнутый до пупа, без шапки, с целью дружески пообщаться с тов. майором на тему “что мы будем делать завтра”. Выставили меня оттуда корректно. Т.е без мата. Мягко намекнув, что военнослужащий должен быть, застегнут на все пуговицы.
Мне же тогда казалась, что с расстегнутой верхней пуговицей хэбчика я выгляжу лихим воякой.

Туалет

К третьему дню служба мне надоела. Нас засунули в наряд, где мы вламывали всю ночь без сна. А под утро, когда уже можно было пойти спать, один нытик час дискутировал с сержантом, на тему “у меня мозоли, я не могу чистить картошку” Этот козел дискутировал, а мы стояли, засыпая на ходу. Дискуссия давалась сержанту с трудом. Ему очень хотелось врезать нытику по зубам, но… Закон двух недель это закон двух недель. Посему сержант сопел и бешено косил взглядом.
Кто был тот нытик не знаю. Мы не успели, познакомится тогда и не познакомились потом. Но даже сейчас, 18 лет спустя набил бы ему морду за тот потерянный час сна. Тогда же я, просто потеряв терпение, рявкнул, что бы он заткнулся и не ныл. Чудо заткнулось, и сержант повел банду спать. До подъема оставалось 34 минуты

Урок номер два:
Чем больше времени у военнослужащего, тем больше фигни он напридумывает.
Например, затоскует и рванет домой. Или повесится. Или проглотит пуговицу или… да мало ли что…да и вообще. Нефиг.

Практический вывод начальника:
Времени и укромных уголков быть не должно.

Резюме военнослужащего:
Укромный уголок надо найти. На ум приходит мудрость, вычитанная еще у Ремарка. Надо быть поближе к нужнику и подальше от начальства.
Еще на гражданке читая Швейка и Ремарка удивлялся, почему в серьезных писателей столько времени отведено размышлению о нужнике.
Прослужив три дня понял и рванул в сортир, дабы хоть на минуту да побыть с хорошим человеком. Т.е с самим собой. Постоянное наблюдение 24 часа в сутки достанет кого угодно.

Туалет у нас был эпический. На 25 посадочных мест. Из железобетона. Стены были сантиметров 40 толщиной. Размеры стен и перегородок между очками позволяли оборонять это сооружение, как целиком, так и с каждого очка неограниченное время.
Два входа расположенных по диагонали, позволяли командирам и младшему командному составу просматривать все помещение полностью контролируя гадящих солдат.
Температура внутри сортира равнялась температуре открытого воздуха.
Прямо в бетонном полу были пробиты посадочные места. Из них на полметра возвышались кучи замерзших фекалий. На жаргоне - “пирамида Хеопса”
Иногда температура воздуха повышалась до +1, где - то в бетонной глубине подтаивал слой дерьма и тогда с заунывным воем пирамиды уменьшались на несколько десятков сантиметров.
Вой напоминал звуки болота из фильма “Собака Баскервилей”
Из диагональных входов пер сквозняк, причудливо закручиваясь в бетонных углах, он поднимал в воздух использованные бумажки заставляя их весело порхать в воздухе. Аэродинамика этого сооружения была удивительная и бумажки не опускались на землю никогда. Ночью, вместе с ревом опускающегося дерьма картина отдавала сюрреализмом раннего Сальвадора Дали.

По периметру нужник окружал метровый бетонный забор. С длиннющим железным желобом по периметру.
Желоб был предназначен для справления малой нужды. И представлял нечто вроде длинного корыта идущего под некоторым углом вниз.
По команде сержанта – рота 100 человек неслась к желобу, расстегивала штаны, толкаясь локтями и пускала пенную струю с брызгами. Если вдоль желоба дул ветер, а в Лиепае ветер дует всегда, то хуже всего было последним. Они получали пенный девятый вал, с ревом несущийся в их сторону. Естественно самые низкорослый не выдерживал атаки, и солдатик пытался увернуться, не переставая справлять нужду. Струя тогда попадала в карман к соседу.
На оправку давалось две минуту – после чего толпа, на ходу застегивая штаны, неслась строиться.

Так мы служили еще неделю.