Текущее время: 19 мар 2024, 05:15




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 5 ] 
 Служи, сынок, как дед служил 
Автор Сообщение
Постоянный участник

Зарегистрирован: 27 мар 2007, 12:13
Сообщений: 17
Сообщение Служи, сынок, как дед служил
...
Дмитрий Пучков




Служи, сынок, как дед служил...



«Дембель неизбежен, как восход солнца!» – сказал салага и вытер слезы половой тряпкой.

Правда жизни.

Регулярно получаю вопросы от тех, кого «забирают в армию». Вообще-то по правильному – призывают. «Забирают» обычно в ментовскую. Вопросы эти всегда будят массу тяжких мыслей и воспоминаний. Круг вопросов достаточно широк и потому было принято решение ответить сразу на всё и всем сразу. Так что приступлю.

Зайду издалека. Учился я в интернате. И сызмальства знаю, что дети – они самые жестокие, несмотря на внешнюю невинность. Взрослым до них далеко. В общем, звериные нравы соотечественников мне знакомы с самого раннего детства.

Повторюсь: самые жестокие – дети. Именно поэтому самые свирепые нравы и порядки царят на малолетках – зонах, где сидят дети до 18 лет. Происходит это отчасти еще и потому, что среди детей нет в достаточном количестве взрослых мужиков, которые могли бы ими рулить. Оставлять детей без присмотра нельзя категорически, брошенные на произвол они устроят такое, что ужаснется любой. Там же – все наоборот. Это не только «при Советской власти» бывает. Особо любознательным рекомендую почитать «Повелитель мух» Голдинга – очень познавательно. И не рекомендую по этому поводу разводить вонь. Всегда просто осуждать со стороны, типа «а на что там воспитатели и куда они смотрят?» Желающие могут сходить и поработать «там» лично. Тогда подобные идиотские вопросы отпадут сами собой.

В армии – все то же самое, что в интернатах и колониях. Дети без присмотра. С той только разницей, что физические кондиции уже позволяют этим детям ушибить любого взрослого. Мозгов это, увы, не добавляет. Редкий офицер имеет желание и способности ими заниматься. Для этого надо жить в казарме, а у него – семья и своя жизнь. Недовольные таким положением – идите в военные училища и поправляйте положение сами, не надо никого ни в чем обвинять. У меня дед – генерал, а батя и старший брательник – полканы. Так что я это дело знаю очень хорошо и со всех сторон. Оставленные сами по себе детишки заняты только тем, что грызут друг друга как пауки в банке.

Так вот. Несколько практических советов. Следовать этим советам очень тяжело, поскольку обстановка будет непрерывно требовать от тебя мгновенного принятия таких решений, о которых ты раньше никогда даже и не задумывался. И любой промах может очень сильно повлиять на всю твою дальнейшую службу. Конечно, мои советы навряд ли помогут. Но ты хотя бы будешь знать о том, к чему надо быть готовым. Тогда столкновение с реальностью не будет настолько диким, как это обычно бывает. Добавлю – я не ставлю себе целью кого-то «напугать» или показать собственную «крутизну». Просто я считаю, что каждый должен знать о том, что его ждет.

Собственно служба состоит из трех частей. Первая, самая тяжелая и страшная – духанка, первые двенадцать месяцев службы. Прослужившего год именуют черпаком (везде по-разному), потому как переводят его в это звание путем нанесения 12 ударов черпаком по голой заднице (процедура мучительная и страшно болезненная, но практически неизбежная). Третья категория – это дедушки вооруженных сил, ветераны, прослужившие полтора года. Я говорить буду только о духах (салобонах, салагах, зеленых, сынках), ибо про всех остальных тебе все станет понятно по ходу службы, благо времени там предостаточно.

Готовиться надо к самым серьезным тяготам и лишениям. Преодолевать их будет очень тяжело. Особенно – если не позволяют физические кондиции. Потому как если дедушка подаст команду «Фанеру – к бою!» и решит врезать тебе автоматным прикладом в грудь – так, чтобы затвор передернулся, то даже при достаточной физической крепости после пары таких ударов синяки расползаются до лопаток. Я не шучу. Это далеко не самое страшное, что с тобой может произойти. Ну, а если чахлый.– Касается это практически всех городских жителей, физподготовка у которых – вообще никакая. Сельские пацаны, так называемые «крестьяне», гораздо крепче и выносливей. Они же и лучше всех бьют – что прикладами, что кулаками. А городские, как правило, физически слабее, но зато гораздо подлее. Все хороши, короче.

Ходил я, кстати, пару раз в клубы на чемпионаты. Наблюдал играющую общественность. Количество сутулых, горбатых, кривых, косых и вообще недоразвитых просто срубило напрочь. Ни о каком «здоровье» речи не идет вообще. За таких просто страшно, ибо судьба их незавидна. Такое чувство, что нация вырождается. При этом в помещении стоит крепкая вонь давно немытых тел.

На этом следует остановиться особо. Мыться, бриться и стричься надо постоянно. Рожа должна быть чистой, подворотничок – свежим, а сапоги – начищенными. Это не идиотизм, как кажется тем, кто сам себе очень умным кажется. Это показатель того, какой ты изнутри. Запомни: если ты чмырь внутри, то ты и снаружи точно такой же. Это и без армии видно. Бардак в башке неизменно проявляется снаружи. Если же в тебе есть стержень и ты способен в любых условиях содержать себя в чистоте, это неизменно вызывает уважение всех окружающих. Грязных же чмырят с утроенной силой, и не дай бог тебе таким оказаться. Опять-таки, городские жители, как правило, следить за собой не приучены (всегда все мама делает), чем вызывают еще большую злобу со стороны «крестьян».

Тот, кто не может за собой следить сам, в тамошних условиях мгновенно опускается. Сперва у него грязные руки, потом ноги в грибках, потом весь в гниющих чирьях от макушки до кобчика. По голове вши бегают, а в хэбэ их столько, что брось его на пол – оно на этих вшах бегом убежит. За эту грязь сперва будут бить деды – так сказать, в воспитательных целях. А дальше начнут гонять и свои, поскольку находиться возле такого урода нельзя. Место его – у помойки, и питаются такие, кстати, именно там. За столы их не пускают.

Вообще, сразу выкинь из головы все свое воспитание (если оно, конечно, было). Проявление вежливости и интеллигентности в армии – признак ублюдочной слабости, а слабостей у тебя быть не должно. «Вежливых интеллигентов» ненавидят с особой силой, и бьют их (от осознания собственного скотства) с удвоенной злобой. Отчасти – за дело, потому что городские жители – самые мерзкие по качествам характера. Я не говорю о том, что это правильно и так и надо делать. Я говорю о том, что есть на самом деле.

Что я имею ввиду? Да то, что практически каждый студень изначально считает себя умнее, выше и лучше любого сельского или деревенского паренька. При этом будучи неспособным выполнять тяжелую физическую работу и умея только молоть языком, он не устает повторять, что все это – для дебилов и скотов, а он – натура высоко духовная и попал сюда чисто случайно. Само слово «интеллигент» применяется в армии только в смысле гнусного обзывательства. Ну, так же как в быту «философ» значит «дурак».

Я не берусь давать определения понятию «ум». Но за то, что образование – это совсем не он, могу поручиться. Среди необразованных селян умных полно. И тем, кто держит их за скотов и дебилов, они не преминут доказать обратное самым доступным способом – при помощи кулаков и сапог.

Особой неприязнью пользуются москвичи, служившие не дадут мне соврать. Представляется, что за то, что у них в Москве все есть, а у остальных нет ничего. Наш же старшина в первый день просветил нас, пояснив, что бывают три вида солдат: хорошие, плохие и ленинградцы. И оказался прав. Стольких сволочей, как среди своих питерских земляков, я нигде больше не встречал. Это не говорит о том, что все питерские – сволочи, это говорит о том, что таковых среди нас много.

Но вернемся к тяготам и лишениям. Если ты целыми днями наяриваешь в игрушки на компьютере и читаешь хорошие, добрые книжки, то они тебе нужных знаний не дадут. От тебя потребуются совсем другие качества: физическая сила, способность и решимость постоять за себя, а так же поведение «по понятиям».

Главная в этом деле – сила. Сильных в мужских коллективах очень уважают. Это – закон природы. Практически любая девчонка мечтает о статном, высоком и плечистом красавце – так подсказывает ей инстинкт. Только такой самец может дать здоровое потомство и прокормить семью. А эти самые самцы непрерывно выясняют – кто же из них самый сильный и достойный. Вроде давно уже мы выбрались из пещер, но в этом деле так ничего и не изменилось. Да и навряд ли измениться. А потому физическая сила – крайне необходима. Необходима всегда и везде, а в армии – особенно. В частности для того, чтобы не бояться драться.

Для того чтобы драться хорошо, физическая сила нужна. Но вовсе не она в этом деле главная. Главное – это твой настрой. То, чтО ты готов проделать с противником и какую боль при этом стерпеть. Терпеть надо ЛЮБУЮ. Боли и крови не бойся никогда. Человек запросто выносит практически любые побои. Проверено неоднократно. Если же тебя ударят так, что организм не может этого вынести, то ты отключишься. Именно так и надо биться – либо ты его/их вырубишь, либо они тебя. Бояться этого не надо.

Всегда дерись так, будто тебя хотят убить – стой насмерть. Никогда не думай о каких-то там стойках, честности ударов и прочей лабуде. Твоя задача – положить его на месте, еще до того, как начнут быть тебя. Применяй любые подручные предметы. Есть что-то под рукой – хватай и бей. Армейская табуретка об голову разбивается начисто. Голову же проломить очень трудно. Трудно – но можно. Так что свою все-таки береги. Не бойся крови, ни своей, ни чужой. И даже если ты слаб и малохолен – все равно не бойся. Вспомни про крысу. Она, будучи загнанной в угол, без раздумий бросается на огромного человека. И я не видел ни одного человека, который не отвалил бы от маленькой, но отчаянно смелой и свирепой крысы. Это – образец смелости. Однако и на рожон не лезь, подохнуть тоже очень просто. Опять не шучу. На моей памяти за два года в «верхнюю тундру» различными путями отправилось пятеро.

Если до призыва еще далеко – усиленно займись спортом. Самый правильный спорт – это бокс. Никогда не слушай всяких там каратистов-айкидистов. Времени на все эти тренировки убьешь море, а результат получишь мизерный. Нет, лет за пять тебя, может, чему и научат, не спорю. Это – очень долго и непродуктивно. Я столько видел всяких этих «восточных единоборцев», особенно среди городских. Сперва их бьют их на общих основаниях. А когда узнаЮт, что ты еще и какой-то там каратист, интерес к побоям резко обостряется. Надо же – такой мозгляк, а туда же – каратист! А ну, сюда иди, овца! И понеслась– Чему их там учат – непонятно.

Кстати, рукопашному бою обычного человека в подразделении обучают максимум за полгода. Дальше – повышение квалификации и шлифовка техники. Единоборство, которое требует бОльших временных затрат – напрасная трата времени. Именно поэтому все попавшие на службу любители айкидо только и летают с кулака на кулак. Ибо в секциях их учили только дышать, приседать, разводить руками и даже не думать о том, чтобы напасть первым. А тем временем будущих дедушек всего за полгода научили людей убивать.

Драка – это не идиотское кино с Ван-Даммом, где постоянно пробивают всякие дурацкие уры-маваси и прочую дребедень. На самом деле все происходит очень быстро и выглядит совершенно не так. Два-три удара, клубком по полу – и все. Один лежит, другой стоит. А поэтому – только бокс. Мало того, что тебя там научат и приучат биться, так еще и выносливость приобретешь лошадиную. Не думай, что это занятие для идиотов – там надо думать ничуть не меньше, чем при любом другом общении с людьми. Даже если ты не доберешься до медалей и регалий – ничего. Хорошо поставленный удар, две-три связки – этого вполне достаточно. Хорошо поставленный удар кладет неподготовленного противника на раз, безо всяких прыжков и дрыгоножеств. Ноги выше промежности вообще поднимать не надо, это глупость и кривляние. В общем, бейся почаще. Привыкай к боли и ударам. Потом будешь сам себе благодарен.

Ну и сила, само собой. Я не говорю о накачке мышц в бодибилдерском смысле. Бесспорно, внешне это смотрится отлично, но вообще не сильно надо. Существует совершенно другая методика – тяжелоатлетическая. Та, по которой тренируют штангистов. Советские штангисты были лучшими в мире и, соответственно, методика тренировок – тоже. И сейчас еще можно спокойно найти отличного тренера, потому что далеко не все ушли в бандиты и спились. Не можешь найти такого – иди в пауэрлифтинг, это приблизительно то же самое. В самом начале не надо искать какие-то суперзалы типа Gold Gym с навороченными импортными тренажерами. Это все ерунда, приспособленная в основном для выманивания денег. Надо просто дружить со штангой, обыкновенной железной штангой. Прирост силы и мышечной массы дает именно она, а не «чудо-тренажеры» и «волшебные» пищевые добавки по тридцать баксов за пузырек. Штанга, простая штанга – это единственное, что надо любому начинающему. Акцент делаем на базовые упражнения: тяги, жимы и приседания. При правильном подходе это даст фантастические результаты в самые кратчайшие сроки. И результаты эти останутся с тобой на всю жизнь – в отличие от прокачанных бодибилдерских объемов, которые надо поддерживать непомерным количеством жратвы и спецтренировками. Подводя итог, скажу: бокс вкупе с тяжелой атлетикой – штука убойная.

Но вернемся к мордобитию. Считаем, что ты к нему морально готов. Но пару советов все равно надо дать. Никогда не показывай, что ты кого-то боишься. Видишь неизбежность драки – бей первым. Забудь всякий этот восточный бред. «Нападающий всегда проигрывает» – это надо такую бредятину спороть и такой херне людей учить! Бей без раздумий и старайся сделать это первым. В армии нет сказочных конфуцианцев, никто с тобой философствовать не будет. Изобьют раз, изобьют два, а потом опустят, точно так же, как на зоне. Жизнь опущенного страшна настолько, что я и рассказывать об этом не берусь. Как армейские петухи доживают до дембеля – я до сих пор не пойму. К насилию подобного рода особенно склонны наши бисексуальные «братья» с Кавказа и из Азии. Повторюсь, нравы там зверские. Так что бей без раздумий, сильнее будут уважать и бояться. Не будешь – считай, что в своих бедах ты виноват сам.

Подлостей ты насмотришься изрядно. Никому никогда ничего не прощай. Будь злопамятным, как гиена. За каждую сотворенную гадость каждая сволота должна ответить. Это – Закон. По отношению к скотам любое равнодушие и попустительство есть проявление слабости. Никто не воспримет это за благородство и великодушие, это я тебе как опер говорю. Как раз наоборот. Не дал оборотку – значит, слаб. А раз слаб – полезут снова. Поэтому доводи начатое до конца. В то же время никогда и ни при каких обстоятельствах не бей слабых. Есть такая категория дегенератов, оттягивающихся на самых униженных и забитых. Бить чмырей – последнее дело, удел подонков и скотов. Поступать так – значит, позориться перед окружающими и себя не уважать. Старайся хоть в чем-то оставаться человеком, не опускайся.

Старайся сперва завести надежных друзей, а потом покрепче за них держаться. Старайся всем напастям противостоять вместе, впрягаясь в любые неприятности товарищей, помогая им изо всех сил. В этом бери пример с «черных». Я употребляю это слово отнюдь не в оскорбительном или уничижительном смысле и надеюсь, что люди разумные меня понимают (дебилам разъяснять бесполезно). Всю дурь о дружбе народов из тебя вышибут враз в первый же день. К слюняво-идиотскому состоянию братской любви и всеобщего равенства вернуться сможешь лет через семь, не раньше – после того, как очко заживет. Если вообще, конечно, сможешь. Так вот, у «черных» взаимовыручка и забота друг о друге находятся на самом высочайшем уровне. Если бьют «черного» – неважно, за дело или просто так – целый полк прибежит заступаться. Если бьют славянина – остальные соплеменники будут спокойно смотреть на это из курилки и комментировать: раз бьют – значит, есть за что! Просто так не бьют– И чего это Я полезу?

При таком раскладе и настрое, угодив куда-нибудь в места скопления «воинов ислама», что-нибудь предпринять практически очень сложно. От них надо только бежать. А когда поймают – требовать перевода в другую часть – к славянам. Среди русских подобную сплоченность я встречал только среди жителей Забайкалья, так называемых «семеновцев». Это очень серьезные люди и с ними не забалует никто. Снимаю шляпу. Кстати, и бандиты из них выходят самые суровые. Могу заверить как специалист.

«Добрых» дедушек и вообще старших опасайся. В армии доброта только имитируется и всегда предшествует какой-то подлянке. Будь бдительным. Обычно это примерно так начинается: «Слышь, подай, пожалуйста, сапоги!». Потом сам оглянуться не успеешь, как эти сапоги почистишь – ведь он же нормально просит, а не бьет, как эти уроды! Потом койку заправишь, потом бельишко простирнешь – и вот ты уже на самом дне, шестеришь на всех. Старайся делать только ту работу, которой, с твоей точки зрения, не погнушался бы самый уважаемый дед.

Вообще это вопрос очень сложный. Работать ты будешь при любом раскладе. Главное – раздели работу на заподляцкую и нормальную. Мыть сортиры – это нормально, каким бы диким поначалу не казалось. В случае отказа заставят приказом, за неисполнение которого можно и ответить. А вот чистить чужие сапоги нельзя ни при каком раскладе – даже под угрозой расправы.

Как можно меньше общайся с офицерами. Им на тебя наплевать, для них ты – червяк. Повторяю: это не оттого, что офицеры такие страшные сволочи. Это оттого, что твоими нуждами они не живут. Их жизнь протекает в соседнем измерении, где есть дом и семья. Твои беды им непонятны и кажутся надуманными. Боже тебя упаси с ними откровенничать, тем более – жаловаться на дедов. Это немедленно будет использовано «для укрепления дисциплины». То есть построят личный состав и скажут так: вот, все вы тут дисциплину нарушаете, козлы, но все-таки есть среди вас один нормальный солдат! Это – рядовой Иванов, который наконец-то мне все про вас рассказал! После этого в глазах войсковых товарищей ты попадешь в стукачи. Причем – навсегда. Точно так же никогда не обсуждай с товарищами по призыву возможность и рациональность сообщения командованию о том, что творится в части. Это обязательно дойдет через разных доброхотов до дедов и ты крепко пожалеешь о своих словах. Даже если этих псов посадят, ты навсегда останешься в глазах сослуживцев – всех, и своего призыва тоже! – стукачом и подонком. В замкнутых коллективах это вообще излюбленное занятие – выискивать кто кого сдал. Иногда находят, но как правило – нет. Но даже если тебя всего лишь заподозрят – ты уже не оправдаешься. А жить с таким пятном очень тяжело. Такая вот психология у сограждан.

Что касательно своего призыва. Как правило, с ним проблем бывает не меньше, чем с дедами. Например – идет помывка в бане. Дедушки моются в одном углу, сынки – в другом. Деды – под горячим душем, сынки – холодной водой из тазиков. Так положено. Все вот эти «положено – не положено» подчеркиваются на каждом шагу. Одним можно все, другим – нельзя вообще ничего. Ну, в гражданской жизни то же самое, только присмотреться надо. Так вот, заходит дед в баню и в эту толпу сынков молча бросает свои грязные трусы и носки. Кому стирать – ищите сами, но чтобы к концу помывки все лежало постиранное и отжатое. И тут уже начинается мордобой среди своих, потому что сильный всегда нагнет слабого и заставит его делать то, чего не хочет делать сам. Тот, кого однажды заставят стирать чужие трусы, дальше будет это делать безропотно. Не надо себя успокаивать: подумаешь, все стирают! Надо брать таз и бить всем радетелям чистоты из своего призыва по башке. Точно такая же грызня происходит при дележе еды, когда на десять человек дают две-три пайки. Их отбирают и съедают самые сильные. Старайся не вести себя как бесстыжая скотина, даже если ты самый здоровый. За это будут только уважать. А вот после таких «дележей» ни о какой дружбе и взаимовыручке не может быть и речи. Дедам же именно этого и надо было.

Вас постоянно будут стравливать и здесь трудно что-нибудь сделать. Например, начнут устраивать гладиаторские бои, организуя что-то вроде боксерских первенств среди сынков. Плохо дерутся – изобьют обоих и снова в бой. Или дадут обоим ремни и заставят по очереди бить друг друга. Слабо бьют – всыпят обоим для понимания. После этого побитые начинают лупить друг друга со всей силы, потому что каждому кажется, что его стукнули сильнее, чем бил он. Через минуту их уже растаскивать приходится, убить готовы.

Никогда ничего не бери без спроса: ни пуговицу, ни мыло, ни зубную пасту. Поймают – можешь вешаться. Взял без спроса – считай что украл. За крысятничество карают жестоко.

Если тебе прислали посылку – всегда делись едой с близкими людьми. Ни в коем случае не жри один тайком. Поймают – можешь вешаться. Никогда не прячься с едой, особенно – в сортире. Это не смешно, потому что только там можно закрыться от чужих глаз и сожрать припрятанное. Но это – верх чмошничества. Как бы ни хотелось жрать, никогда не прячь в карманы и не носи с собой хлеб и объедки. Поймают – будет еще хуже. Как правило, такого голодного волокут в столовую и заставляют сожрать бачок каши/картошки, после чего насильно вливают чайник киселя. На середине чайника человек не может удержаться и гадит в штаны, после чего его несет изо всех дыр примерно неделю. Обосравшийся – навсегда чушок. Так что если уж совсем невмоготу – тяни еду и прячься с умом.

Все свои обязанности изучи досконально. Знай их назубок, лучше любого деда/офицера и выполняй только отлично, стараясь изо всех сил. Делать что-то плохо – самого себя не уважать. Качественная работа неизменно вызывает настоящее уважение окружающих и резко сокращает количество причин, по которым до тебя можно докопаться. В первую очередь это касается изучения и исполнения требований уставов. Не думай, что это идиотия. Все уставы и специнструкции написаны человеческой кровью. Как следует их знать – значит обезопасить себя от массы неприятностей.

На моей памяти в войсках было только одно-единственное местечко, где дедовщина отсутствовала: в погранвойсках КГБ. Это не оттого, что они с оружием бегали. В Афганистане оружия было еще больше, да боевые действия под боком, а с дедушками и мордобоем – все в порядке. Во всех остальных родах войск в той или иной степени – то же самое, где-то лучше, где-то хуже. Везде. Не сомневаюсь, что и сейчас повсюду происходит все то же.

Расхожее мнение о том, что в армии служат одни кретины и идиоты – глубочайшее заблуждение. Не надо считать себя умнее окружающих. Жизнь тебя жестоко осадит. Не спорю, дураками наша страна богата. Но это не зависит от места работы. Люди везде работают и служат самые разные. Смею заверить: умных в армии больше чем достаточно. Кажущаяся глупость проистекает из того, что там руководят большими скоплениями людей, а это неминуемо влечет за собой непонимание со стороны этих самых организованных масс, которым никто ничего пояснять не должен да и не стремится. А каждый из них мнит себя минимум Наполеоном. Особенно – публика, считающая себя образованной. Для таких поясню: если в батальон собрать сотни три таких особо одаренных «наполеонов», то кто будет рыть окопы, ходить в наряды, мести дороги и чистить сортиры? Делать это необходимо ежедневно, ибо тут имеет место парадокс: при яростных рассуждениях об армейской тупизне работа сама почему-то не продвигается. Другое дело, когда руководить личным составом ставят такого вот «продвинутого философа» – тут уж горя все хапнут! И не дай бог при этом еще стрелять будут: и сам подохнет, и людей положит. Зато языком трепать – это мы умеем, тут мы первые. Как говорят у нас в уголовном розыске: не умничай, и поумнее тебя есть, а в Крестах сидят.

На первом году избегай направления в сержантскую учебку. Если тебя по окончании отправят в часть сержантом, прослужившим полгода, я тебе не завидую. Сержантами назначают только людей прослуживших не менее года и пользующихся беспрекословным авторитетом. Сержант-салобон – нонсенс, и участь его незавидна.

Не старайся изначально зарисоваться яркой индивидуальностью. Именно этого тебя хотят лишить в первую очередь. Показывать себя многогранной личностью можно на втором году, а до того старайся быть хотя бы не хуже остальных.

Очень неплохо иметь водительские права. Водителям при технике живется неплохо, особенно на втором году. Неплохо быть музыкантиком, писарчуком, художником. Короче, выделяться из толпы каким-то особым умением. Это позволит тебе иметь свободное время и какой-нибудь свой уголок для личной жизни. Но вообще легкости в службе не ищи и не прячься. Таких презирают и при каждом удобном случае с удовольствием бьют.

Перечитал все заново – мда. Давно все это было. Вернулся я оттуда первоклассным скотом и был твердо уверен, что именно таким и должен быть настоящий джигит. Первые полгода в общественном транспорте бил сограждан за проявленную наглость практически каждый день и ни единого раза не огреб в ответ. Потом, со временем, как-то все это переосмыслилось. Я давно веду себя как подобает нормальным людям. Это, конечно, при общении с нормальными людьми. С любой скотиной свободно общаюсь на ее языке. Как правило, скотина всегда понимает.

И самое главное, не считай эти два года бесцельно вычеркнутыми из твоей жизни. Жизнь у тебя одна, и жить ее надо с толком, каждую минуту. Ведь как по молодости думаешь? Вот отслужу эту дурацкую армию, а потом настоящая жизнь и начнется! Да она уже началась восемнадцать лет назад и теперь проходит мимо тебя, а ты ее не замечаешь. Пользу для себя можно извлечь из чего угодно, в том числе и из службы.

Если постоянно ныть – скорее бы домой! – ничего от этого не изменится, быстрее ты все равно не уедешь. Как только станет полегче, сразу займись делом: учись и тренируйся. Если ума хватит, конечно. Обычно все жрут водку и бьют салобонов – точно так же, как дуплили их самих. От этого вроде как им на душе полегче становится – кому-то еще хуже, чем тебе. Ну, если уж так хочется быть идиотом – будь. Армия тут ни при чем. Ты им всегда и был.

Кто-то может мне возразить, что вот он служил и таких зверств в глаза не видел. Возражу сам: про зверства я здесь писать не стал. Мой отец, прослуживший 27 лет, тоже мне не особо верит, поскольку будучи офицером сам ни с чем подобным не сталкивался. Старший брательник, прослуживший от взводного до командира в/ч, слушает с ужасом – он тоже смотрел на это не с той стороны. Но оттого, что кто-то этого не видел, вовсе не проистекает то, что этого нигде нет. А знать про то, что есть, очень полезно. Forewarned is forearmed.

Вот так. Лично я два прослуженных года потерянными никогда не считал и не считаю. Ибо пользы из них извлек небывалое количество. Чего и вам всем – если вы туда, не дай бог, попадете – желаю.



Ст. о/у Goblin



P.S. Стоящая заголовком фраза «Служи, сынок, как дед служил!» имеет многозначительное продолжение, известное всем тем, кто эту службу нес. Звучит оно так: «...а дед на службу х[color=red].. (для корректности) k835[/color] ложил». Так что не отчаивайся. Все в этой жизни проходит.


06 апр 2009, 14:47
Профиль
Site Admin
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 21 фев 2007, 11:49
Сообщений: 671
Откуда: Москва
Сообщение 
Неплохо.
Не со всем согласен, не все считаю верным - но НЕПЛОХО.

_________________
Straz pod Ralskem 360 тп 86-88


06 апр 2009, 15:46
Профиль WWW
Энтузиаст

Зарегистрирован: 04 апр 2007, 10:48
Сообщений: 204
Откуда: Алматы, Республика Казахстан
Сообщение 
неплохие советы. особенно для тех, из которых самые молодые отслужили лет 20 тому назад :)))


06 апр 2009, 17:32
Профиль WWW
Постоянный участник

Зарегистрирован: 09 мар 2007, 17:48
Сообщений: 71
Откуда: Красноярск
Сообщение 
очень понравилось. Толково и по делу. Эти бы инструкции в военкоматах вывешивать на стендах. :D
Как говорил командир 295-го МСП подполковник Слива, выступая на открытом заседании военного трибунала в нашем полку, посвящённом одному случаю "неуставных отношений": "мужчина должен быть мужчиной!"

_________________
Миловице, 295 МСП, в/ч пп58989


07 апр 2009, 12:28
Профиль
Постоянный участник

Зарегистрирован: 09 мар 2007, 17:48
Сообщений: 71
Откуда: Красноярск
Сообщение 
[url]http://litprom.ru/text.phtml?storycode=32273[/url]
Трус
Автор: Бабука



От остановки до почты было метров восемьсот. Февраль швырял в лицо Толика, одну за одной, пригоршни крупной соли. Твердые многоугольные кристаллы больно кололи глаза, забивали нос и уши и совсем не хотели таять. Одной рукой Толик натягивал на лицо воротник короткой болониевой куртки, а другой обхватывал себя за рёбра, пытаясь согреться. Стуча зубами и заикаясь, он материл – по отдельности и совокупно – климат средней полосы, братву, свою жизнь и архитектора, запроектировавшего для бетонного сарая без окон, именовавшегося Дворцом спорта, совершенно пустую площадь шириной чуть не в километр.
Толику было холодно. Ещё ему было страшно. Уже очень, очень давно.

Толик хорошо помнил, когда он впервые по-настоящему испугался. Ему было тогда двенадцать лет. В их классе учился Рожкин, рыхлый мальчик, с очень большой головой. Одноклассники били Рожкина на каждой перемене. Беззлобно, но сильно. Если Рожкина пинали пыром в задницу, он летел вперёд, схватившись за пораженное место и прогнувшись, как акробат. Если удар наносился в живот, Рожкин падал, смешно сучил ногами и визжал по-поросячьи «уй-уй-уй-уй». Ещё было прикольно сначала зарядить Рожкину ногой по яйцам, не очень сильно, просто чтобы загнулся, а потом ребром ладони, как каратисты в кино, по шее. «Кия!» и Рожкин падал носом на подставленное колено - элегантное завершение серии ударов. Повергнув Рожкина на пол, нужно было произнести обязательное «Всосал?» или «Впитал?» Что именно Рожкин должен был всосать и впитать, не пояснялось.

Рожкин никогда не жаловался. И почти не сопротивлялся. Правда однажды Рожкин случайно вырубил Бортникова, который, как тогда говорили, держал в классе шишку. Бортников сидел сзади Рожкина и на каждом уроке колол его циркулем в жопу, бил металлической линейкой по ушам и пинал под партой по рёбрам. Как-то после одной из наиболее удачных и болезненных атак, обалдевший Рожкин вдруг обернулся, приподнялся над столом и опустил локоть вместе со всем своим немаленьким весом на переносицу Бортникова. Бортников упал ничком в проход. Учительница завизжала, назвала Рожкина хулиганом и садистом и бросилась приводить Бортникова в чувство.

На перемене друзья Бортникова обступили лидера и о чём-то долго шептались. Один из участников совещания обошёл всех мальчиков в классе и сказал: «После уроков загоняем мамонта. На школьном дворе. Быть всем».

Когда Толик вышел во двор, мамонта уже загнали. Рожкин пытался выбраться из глубокой октябрьской лужи, а стоявшие вокруг плотной стеной мальчики сталкивали его обратно в воду, вытирали об него ботинки и сапоги с налипшими комьями мокрой глины. Перемазанный с ног до головы, так что почти не видно было лица, Рожкин ревел басом и трепыхался, пуская по рыжей воде большие волны и пузыри.
- Что вы делаете? – крикнул Толик. –Он же захлебнется. Хватит!

От группы охотников отделился Бортников и подошел к Толику.
- Так ты за это чмо, что ли? Сам чмом хочешь стать?
И Бортников пнул Толика ботинком в зад – пыром, как Рожкина.
Молния боли пробежала вверх по позвоночнику Толика и ударила, будто молотком, по глазным яблокам.
Толик вскрикнул и посмотрел на Бортникова. В прищуренных безбровых глазах стояла тяжелая, густая, как гудрон, воля.

Кольцо мальчиков стало обступать Толика. Вместе со всеми, пряча глаза, наступал и Женька, лучший друг и сосед Толика, с которым они вместе занимались в шахматной секции. Толик забыл про боль. Ему стало очень страшно.
- Нет-нет! – затараторил Толик, - я не за него, я за вас!
Бортников продолжал давить Толика взглядом.
- Тогда [color=red]****[/color] ему тоже! – приказал он.
Толик подошёл к луже, пнул снова начавшего подниматься Рожкина в живот и сказал – громко, чтобы все слышали: «Всосал?» Рожкин плюхнулся обратно в грязь.

Дома у Толика разболелась поясница. Пришлось идти к врачу, который, сделав рентген, нашел в копчике Толика трещину. Неделю Толик пролежал дома. От соседа Женьки он узнал, что мать Рожкина вызывали в школу и что его хотят отчислить за избиение Бортникова во время урока. Всю неделю Толик с ужасом думал о том, кто займёт место Рожкина, если того исключат. В том, что кто-то это место обязательно должен будет занять, у Толика не было никаких сомнений. Ему стало так страшно, что он перестал спать и почти ничего не ел. К счастью, Рожкин остался в школе, и Толик до самого выпуска давал ему по шее, каждый раз чувствуя при этом смутную благодарность.

Большим источником впечатлений для Толика стала армия. После учебки его в числе десятка молодых специалистов привезли в небольшую часть-точку. Когда личный состав зашёл в столовую на обед, один из старослужащих, казавшихся Толику матёрыми угрюмыми мужиками, крикнул:

- Рабооочий!
Через секунду из кухни в обеденное помещение влетел человек в белой спецовке – не через дверь, а через окно хлеборезки, головой вперед.
- Вот мудак, - презрительно сказал молодой боец, сидевший рядом с Толиком за столом. – Группироваться надо. А то сломает шею, как Паршутич два месяца назад. Будет потом всю жизнь под себя срать.
- А почему не через дверь-то? – спросил опешивший Толик.
- Да ты чё? [color=red]*******[/color]? – рожастый деревенкий парень посмотрел на Толика, как на идиота. - Фазаны убьют на [color=red]***[/color]. Они в свое время прыгали, а ты через дверь, как барин? Тебе чё, политику партии не объяснили? Тут так принято.

Тем временем не очень удачно приземлившийся на бетонный пол солдат подбежал к одному из столов и вытянулся в струнку. Из-за стола поднялся фазан и ударил его пластиковой тарелкой для второго по голове. Тарелка разлетелась на куски. Затем еще одна. Затем третья. Четвёртая.
После каждого удара рабочий по кухне кричал на всю столовую: «Спасибо, товарищ фазан. Виноват, дурак, исправлюсь!»
- Посуду плохо помыл, - пояснил Толику сосед.

Потом, заступив в наряд по кухне, каждую тарелку Толик тщательно мыл, а те, что ставились на дедовские и фазанские столы ещё и сушил полотенцем. Услышав крики «Рабоооочий», Толик рыбкой выпрыгивал из окна хлеборезки, всякий раз успевая сгруппироваться перед приземлением. Тарелки на его голове били редко. Зато его самого били часто, хотя и не чаще, чем других молодых. За то, что в супе у кого-то оказалось недостаточно мяса, или кусок масла имел неправильную геометрию - повод находился всегда. Вопрос был не в том, будут ли его сегодня наказывать. Вопрос был в том, кто. И как. Интуицией шахматиста Толик быстро понял, что среди старослужащих была элитная группа, пренебрегать пожеланиями, замечаниями и вообще как-то нарушать душевный покой которой было просто нельзя.

А вот Лёшка Губин, приехавший вместе с Толиком из учебки, врубился не сразу. Сумрачный кавказец по имени Ваха дал ему постирать «х/б», летнюю форму, а тот то ли не захотел, то ли не успел. Вечером молодые воины были построены в казарме. На кровати лежал Губин. Четыре фазана держали его за руки и ноги. Один из фазанов, Моженков, красивый одессит с погонялом Модный, подошел к Губину, стянул с него штаны и заставил одного из духов привязать к Губинскому члену тяжёлый армейский тапочек, затянув петлю вокруг яиц. Губин визжал и дергался, но его держали крепко. Модный, купаясь в благосклонном взгляде Вахи, подёргал за тапочек, убедился, что привязан он крепко и приказал каждому из молодых пинать по тапочку, свешивавшемуся в проходе. «Шоб знал, как кидать через [color=red]***[/color] дедушку Совесткой армии», - пояснил Модный. Молодые выстроились в очередь. Тапочек, раз за разом, взлетал к потолку. С кровати доносились хриплые визги, будто скрипели заржавевшие петли. Толику вспомнилась песня про крылатые качели.

В целом, армейские будни трудно было назвать скучными. Как и ночи. Кроме классики - вождения под кроватями и приседаний с табуретками на вытянутых руках - архитектурные особенности казармы делали возможным еще одно массовое и зрелищное развлечение. По команде «на стропу, суки» молодые прыгали со второго яруса кроватей на длинные поперечные балки под потолком. Снизу вид был очень забавным. Молодые висели гроздьями, покачиваясь, как гиббоны. По мере того, как их руки уставали, висящие начинали дёргаться и гримасничать. Пока деды и дембеля пили вино и общались, фазаны наблюдали снизу за подвешенным молодым контингентом, время от времени выборочно ударяя висящих по лодыжкам и пяткам длинными палками, которыми по утрам духи наводили кантики на одеялах. Тех, кто не выдерживал и падал, загибали раком и били табуретками по заднице. Жопы от этого сначала делались твёрдыми, как камень, а потом самым натуральным образом чернели. Толик видел несколько таких жоп в бане, и от этого зрелища его цепкость и выносливость на стропе утроились.

Когда через год службы Толик стал фазаном, смог ослабить ремень и расстегнуть крючок на воротнике, оказалось, что ужасы только начинаются. Мытарства молодых не шли ни в какое сравнение с судьбой, ожидавшей солдат второго года, которые оказывались неспособны утверждать свой авторитет, или, говоря по-военному, ебать молодых. Одному такому неспособному - косоглазому радисту Торопко - было запрещено появляться в столовой и казарме. Питался Торопко на свинарнике, вытаскивая из помоев зачерствевшие горбушки. Спал он на полу, под своим радиоприёмником. Несмотря на уединённую жизнь, Торопко был ежедневно избиваем всеми – от дембелей до духов, без отрыва от боевого дежурства.

Особенно запомнился Толику случай с Лутошкиным. Модный, ставший к тому времени одним из элитных дедов, сказал Лутошкину, чтобы тот припахал молодого начистить ему сапоги. Молодой боец - здоровенный молдаванин, не уяснивший еще политику партии - у всех на глазах одним ударом сбил Лутошкина с ног. Фазаны, в том числе и Толик, готовы были броситься на молдаванина, но Модный сказал всем ждать и смотреть. Лутошкин предпринял несколько попыток наказать дерзкого, но каждый раз оказывался на полу. Нос и губы его были расквашены, два зуба выбиты. После шестой попытки из глаз Лутошкина полились слезы.

«Теперь можно», - сказал Модный. Человек семь фазанов налетели на молдаванина, не без труда повалили его и долго пинали в лицо, в живот и по яйцам. На утро оказалось, что молдованин не может ни говорить, ни есть, ни стоять прямо. Как мог, он объяснил, что ночью упал с кровати, и его увезли в госпиталь.

А вечером внимание коллектива переключилось на Лутошкина. По распоряжению Модного был объявлен общий сбор в казарме. Лутошкина, как в свое время Губина, бросили на кровать и стащили с него штаны. Правда Лутошкин лежал не вверх лицом, а вниз. Модный достал из тумбочки большой тюбик сапожного крема, вставил его между ягодиц Лутошкина и выдавил все содержимое. Посмотрев на фазанов, Модный посоветовал: «Молодых надо *****. Если дорожите очком».

Толик очком дорожил. Да и воспоминания о собственной солдатской молодости были свежи. Он бил посуду на головах кухонных рабочих, пробивал фанеру за не вовремя принесённую сигарету, лупил палкой по пяткам висящих на стропе, очень стараясь, чтобы его рвение заметила элита.

Однажды Толика поставили в караул разводящим. Было воскресное утро. В караулку позвонил стоявший на посту Лутошкин и сказал, что Модного у забора ждёт какая-то девка. Толик передал информацию по адресу. Через несколько минут с поста послышалась короткая очередь, потом еще одна. Потом одиночный выстрел. Толик позвонил на пост. Часовой трубку не взял. Толик бросился будить начальника караула. Прапор, употребивший накануне в одно лицо трёхлитровую банку вина, проснуться не смог. Схватив автомат, Толик побежал на пост.

Модный лежал между двумя рядами боксов, лицом вниз. Штаны были спущены. На земле, под развороченной в черные клочья промежностью, разливалась, увеличиваясь на глазах, бордовая лужа. «Не уберёг очко-то всё-таки» - мелькнула в голове Толика странная мысль, и тут же исчезла, вытесненная скользкой льдиной страха.

Толик упал на землю, в липкую лужу, спрятался за Модного, как за бруствер, зажмурился и крикнул:
- Лутошкин! Виталя! Не стреляй! Пожалуйста! Пожалуйста, не стреляй!!

Никто не ответил. Толик лежал по середине абсолютно открытой площадки, каждой клеткой мозга понимая, что его жизнь и смерть были на милости человека, которому уже нечего терять. Через несколько минут Толик решился открыть один глаз. Затем второй. Потом он осторожно осмотрелся. Из-за дальнего ряда гаражей, возле самого забора, выглядывали ноги в сапогах. Туловище и голова были за боксами. Толик вспомнил про последний - одиночный - выстрел и почувствовал облегчение. Тем не менее, подходить к сапогам, и вообще вставать он не стал, а начал быстро отползать назад, таща за собой по асфальту широкий бурый шлейф.
Больше Толик никого не трогал, до самого дембеля.

Гражданская жизнь вскоре тоже наполнилась страхами. Население города вдруг стало проявлять поразительные способности к бандитизму, и чем дальше, тем больше. С каждым годом жизнь становилась всё страшнее. Толик перестал смотреть новости, чтобы не слышать об изуродованных трупах, отрезанных головах и прочих приметах времени. Дважды Толика грабили. Оба раза Толик, не пикнув, отдал бумажник. Потом Толику было стыдно.
«Ну, почему я так их боюсь?» - думал Толик. – «Высоты вот не боюсь. И скорости. И бродячих собак. И боли, самой по себе, тоже. А вот ублюдков этих боюсь...» И Толик тяжело вздыхал.

Недавно Толик был на десятилетии окончания школы. Бывший неформальный лидер Бортников, ставший большим человеком в милиции, выпив, обнял Толика за шею и поделился мудростью:
- Вот ты, Толян, шахматист. Дебюты там, гамбиты, комбинации на десять ходов вперед. А на [color=red]*** [/color]они, твои гамбиты, в нашей-то жизни? Жизнь – она простая, как бадминтон. Летит на тебя этот, ну в общем, [color=red]*****[/color] такая пластмассовая с перьями. Если будешь думать «Откуда летит? Куда летит? Зачем летит?» проебёшь все на свете, а то ещё и в [color=red]*****[/color] получишь. Тут думать не надо. Тут [color=red]*******[/color] надо со всей дури по [color=red]***** [/color]этой. Понял, дурашка?»
- Понял, - вежливо сказал Толик.
В общем, было весело. Рожкин на встречу не пришел.

Толик стал ходить на карате-шотокан, больше года ходил, и у него неплохо получалось. Ещё он купил себе газовый пистолет. В третий раз его ограбили, когда он шёл вечером с женой. Забрали и деньги, и пистолет. Толик не сопротивлялся. Стоило ему увидеть в глазах нападавшего выражение тяжёлой, злой воли, как ноги его каменели, по кишкам разливался холод и тело начинала бить крупная дрожь.
Потом Толик случайно услышал, как жена Оксана рассказывала об этом происшествии подруге по телефону:
- А что Толик? Ну, что он мог сделать?Он же у меня того, трусоват.
В голосе супруги слышалась нежность.
Толик купил новый пистолет, но на карате ходить перестал.

И вот сейчас, по дороге на почту, Толику снова было страшно. И случай-то был какой-то обидно классический, как в анекдоте. Несколько дней назад Толик ехал с Оксаной на доставшейся от отца «копейке». Остановились перед светофором. Когда загорелся зелёный и Толик тронулся с места, видавшая различные виды «Ауди», не дождавшись стрелки, вдруг вывернула со встречной полосы прямо перед ним. «Копейка», проскользив по февральскому льду, въехала иномарке в правый бок. Из «Ауди» выскочили двое крепких парней в одинаковых норковых шапках-формовках. Для начала дав Толику в торец, парни сообщили ему, что он попал на бабки.

- Да я же на зелёный ехал, по правилам, мое же преимущество, - начал было Толик.
- Да ты [color=red]******[/color]! Какое преимущество, лошара? - заржал один из парней. – Перед нами? У тебя? Поехали квартиру смотреть.
- Да нет у меня квартиры, - врал Толик. – Снимаем мы.
- [color=red]*******[/color], - сказал браток. –Ладно, даю тебе три дня, в субботу принесёшь десять штук зеленых. А не принесёшь, мы тебя найдем. Номер твой я записал. Из под земли достанем.

Сумма была несуразно огромная. Но спорить почему-то не хотелось.
Дома у Толика с Оксаной было около пяти тысяч долларов, накопленных за несколько лет. Еще три Толик занял у знакомых. Последние две тысячи согласился одолжить родственник, живший в Сургуте. Почтовым переводом и, конечно, в рублях.

Когда очередь дошла до Толика, выяснилось, что крупные купюры на почте кончились. Кассирша вывалила перед Толиком кучу сторублевых пачек. Толик нецензурно обругал инфляцию, Егора Гайдара и самого себя за то, что не взял сумку, и стал распихивать деньги по карманам. Оставшиеся пачки Толик сложил за пазуху. Их было так много, что ему пришлось придерживать куртку снизу обеими руками.

Толик шагнул обратно в метель и побрел, пригибаясь от ветра, через пустую площадь. Вернее, почти пустую. На встречу Толику двигались несколько фигур в широких штанах и вязаных шапочках. Если бы Толик увидел такую группу вечером на улице, он обязательно постарался бы убраться с их дороги. Но сейчас, днём, посреди огромной площади, с пачками денег в кармане и за пазухой, ни свернуть, не убежать он не мог. Толик шел вперёд, повторяя, как заклинание, «только бы не [color=red]*********[/color], только бы не [color=red]*********[/color]».

- Эй, черт, закурить дай! – интонация была капризно-вопросительная, почти детская, как у них всех. Не говорят – канючат.
- Извините, не курю, - пробормотал Толик и попытался пройти мимо.
- Стоять! – приказала одна из фигур. Вместо лица у нее была большая круглая миска.
- Ты чё это, лошара, беременный, что ли? – заржала вторая миска. – [color=red]****[/color] за пузо держишься? Просраться не можешь? Так мы поможем!

С этими словами парень отвесил Толику пинка. К радости собеседников, Толик начал терять равновесие, затанцевал, перебирая ногами по льду и в конце концов упал на четвереньки, чувствуя, как ноет сломанный в детстве копчик. Из-за пазухи на снег посыпались пачки денег.

- Ни [color=red]***[/color] себе! Пацаны, да он гружёный! А ну, чертила, скинь бабла на общак, не в падлу.
«Ишь как обосновал, по понятиям», - подумал Толик. – «Помоги, мол, чувак, правильным пацанам, которые не верят, не боятся и, главное, не просят».

Собеседники поставили Толика на ноги и начали вытаскивать из его куртки и карманов пачку за пачкой.
- Пожалуйста, ребята, не надо! Мне эти деньги очень нужны. Это маме на операцию. Честное слово! Ну, пожалуйста, ребята! – умолял Толик.
Ребята весело смеялись.
Толик сунул руки в карманы, пытаясь удержать последние пачки. Вместо бумаги правая ладонь схватилась за гладкое и холодное.
- Отойдите! У меня пистолет есть! – сказал Толик и сам понял, насколько неубедительно звучал его голос.
- Да пошел ты на [color=red]***[/color], чмырь! – сказала ближайшая к Толику миска и замахнулась.
Не дожидаясь удара, Толик выбросил правую руку вперед, к голове молодого человека, и нажал на спуск.

Выстрела Толик не слышал. Он, как заворожённый, смотрел в глаза парня, в которых злая воля вдруг превратилась в ужас, такой кромешный, тотальный ужас, какой самому Толику не приходилось испытывать никогда. Через секунду ужас провалился в воронки расширившихся зрачков.

Молодой человек в широких штанах и шапочке рухнул на снег. Толик заглянул ему в лицо и спросил: «Ну что, всосал?» Вопрос, как в детстве, остался риторическим. Когда Толик наконец огляделся по сторонам, никого вокруг не было. Где-то на самом краю площади, семенили, кутаясь в воротники, несколько прохожих.

Минут десять Толик так и стоял, на ветру, с пистолетом в руке, над телом убитого им человека, посреди разбросанных повсюду пачек денег, не думая ни о чём. Потом он почувствовал, что замерзает. Толик сунул пистолет в карман, и, встав на четвереньки, собрал деньги. Метрах в тридцати хлопала на ветру дверца телефонной будки. Негнущимися пальцами Толик набрал номер.

- Капитана Бортникова будьте добры.... Гриша, привет, это я, Толя Ельшин, одноклассник. Слушай, я, кажется, человека убил, случайно... Из пистолета газового, в ухо...
Толик приготовился подробно объяснять обстоятельства происшедшего, но голос на другом конце линии просто спросил:
- Где?
- У Дворца спорта.
- Не мой район...
- А что мне делать-то? Он там лежит...
После минутного молчания, голос Бортникова спросил:
- Свидетели были?
- Были, дружки его, гопники. Они убежали.
Бортников покашлял в трубку и тихо сказал.
- Ты вот что, Толян, иди домой. Пистолет можешь выбросить, на всякий случай, но не обязательно. Искать тебя не будут. На [color=red]***[/color] ты кому нужен. Главное, сам не проговорись. И забудь, что мне звонил. Я тоже забуду.
- Спасибо, - сказал Толик.
- Чем могу. Кстати, Толян,ты не знаешь, где теперь Рожкин?
- Не знаю. А зачем тебе?
- Да так...

Дома Толика встретила красная от слёз и беспокойства жена.
- Ну, как? Отдал?
- Нет.
- Как это нет?
- А так. Перебьются, уроды. Они были виноваты, а не я.
- Так они же найдут нас, квартиру отнимут, покалечат, убьют к чёртовой матери! – запричитала было Оскана и вдруг замолкла под взглядом мужа.
- Вот когда найдут, тогда и будем бояться, а пока не будем. Иначе слишком страшно получается. А я, как ты знаешь, трусоват.

В дверь позвонили. Жена застыла, прижав ладони к лицу. Толик сунул молоток для отбивки мяса в карман трико и вышел в прихожую.

На пороге с клетчатой доской под мышкой стоял сосед Женька.
- Здорово, Толик. Ну чё, в шахматишки? Суббота всё-таки.
Толик поморщился.
- Да ну их в [color=red]*****[/color], эти шахматы. Скажи, Женька, ты в бадминтон играешь?

_________________
Миловице, 295 МСП, в/ч пп58989


23 апр 2009, 07:30
Профиль
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 5 ] 


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  
cron
 



WMZ
WebMoney на кошелек Z103777967058


 
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru
Powered by phpBB © phpBB Group.
Designed by CGV.ORG.RU
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB